Собрание :: На льдине - рассказ о чудесном спасении трех рыбаков
Собрание. Православный молодежный журнал
Собрание. Православный молодежный журнал
Собрание. Православный молодежный журналСобрание. Православный молодежный журналСобрание. Православный молодежный журналAssembly - Orthodox Youth Missionary Magazine
Собрание. Православный молодежный журнал
Собрание. Православный молодежный журналСобрание. Православный молодежный журналСобрание. Православный молодежный журнал
Собрание. Православный молодежный журнал
 Молодёжный православный миссионерско-просветительский журнал
Издается по благословению архиепископа Казанского и Татарстанского Анастасия
Июнь 2004 
На главную
Форум
И ИЛИ
Православное христианство.ru. Каталог православных ресурсов сети интернет
ещё ссылки»
поставьте ссылку на нас
11 сентября: возмездие или вероломство?
Православная Африка
Система Orphus
   <<Предыдущая :::: Содержание номера :::: Следующая>> версия для печати
НА ЛЬДИНЕ
рассказ Натальи Зыряновой
нерест

Ранним утром я встречала Смирновых на Ленинградском вокзале. Александр Савельевич с Ольгой Борисовной приехали с двумя младшими дочерьми и собирались провести день в Москве, а вечером лететь в Магадан, а потом — еще два часа на самолете в Эвенск — маленький родной поселок на берегу Охотского моря. Стало быть, у нас — несколько часов на то, чтобы доехать от вокзала до нашего дома, посидеть за столом, повспоминать старых друзей-односельчан, обменяться новостями и еще раз послушать удивительную историю, случившуюся со Смирновыми. А еще они хотели успеть в Покровский монастырь — хоть на минутку, к Матронушке — подать записочки, помолиться. Потому я и торопила их, привычно лавируя между прохожими, и все удивлялась: что ж они едва за мной поспевают? И вдруг меня поразила мысль: так ведь у Александра Савельевича ноги после операции!

И все-таки мы везде успели. Дома пересмотрели толстую пачку их фотографий, песни попели (семья у них музыкальная, все поют, Александр Савельевич много лет возглавляет ансамбль «Сударушки»), а за чаем опять вернулись к воспоминаниям о той истории, которая три года назад потрясла всю Магаданскую область.

* * *

Что значит рыбалка для северянина? Это — всё: и пропитание, и отдых на свежем воздухе, и общение с друзьями, и знакомый многим спортивный азарт… В зимней рыбалке есть свои особые прелести, особенно хороша рыбалочка в марте, когда начинает пригревать яркое солнышко поздней северной весны, снежная шуба сопок, замерзшей реки и моря еще не испорчена пятнами проталин и слепит глаза белизной. Радостно на душе, даже празднично как-то…

Но то утро выдалось ветреным, снежным, начиналась пурга. Впрочем, любителей-рыбаков это не испугало. Созвонившись по телефону, Александр Савельевич, детский врач Григорий Васильевич Тарасов и 24-летний Олег Черных быстро собрались и отправились на последнюю ловлю трески. Когда шли по берегу, у каждого возникала мысль вернуться назад, но они против ветра и снега упорно продвигались вперед, навстречу беде.

Когда пришли к месту лова, там еще было с десяток рыбаков на льду. Рыба ловилась плохо. Часа через два остальные рыбаки покинули лед и пошли в поселок.

„Мы остались втроем, — вспоминает Александр Савельевич. — Начался прилив, вода стала прибывать, и треска перестала ловиться. Собрав свои рюкзаки, мы уложили рыбу в мешок на санки. Мы собирались подняться на берег и возвращаться тем же путем, но Олег предложил идти по льду вдоль берега: это удобнее и быстрее. Обдумав его предложение, согласились. Минут через 20 врач обратил внимание, что между берегом и кромкой льда образовалась полоска открытой воды. Сразу стало понятно, что лед начало отрывать от припая берега. Мы почти бегом бросились в сторону поселка, но полоса зияющей воды катастрофически увеличивалась. Бросили санки. Их мгновенно унесло ветром в море. На душе становилось тревожно, каждый лихорадочно думал, что делать. Сначала возникла мысль броситься вплавь к берегу, до которого было 20-30 метров. Но что дальше? Высокий, обледенелый, скользкий берег, уровень воды поднимается — не выкарабкаться, можно через 5-7 минут просто окоченеть под самым берегом. Отпадает. Принимаем решение бежать в сторону речки в надежде, что в лагуне остался лед. Бежим в обратную сторону против шквала ветра и снега. На ходу читаю про себя Иисусову молитву. Но и тут перед нами открытая вода, ярко отражающая лунный свет, пробивающийся через пургу. Выбились из сил, ноги и руки трясутся, как в лихорадке, накатывает состояние безысходности, отчаяния. И все-таки ищем путь спасения. Бежим к поселку. Ветер в спину, открывается второе дыхание, бежать легко. Вода уже наступает на лед, ломая своей тяжестью его кромку, берега не видно. В одном месте лед полностью залит водой. Григорий Васильевич переносит нас по очереди на спине. У него на валенках сапоги химзащиты. И вот родной поселок, вернее 2 одиноких фонаря освещения на берегу возле диспетчерской флота. Стоим на самой кромке льда, толщина которого всего лишь 20-30 см. Он ходуном ходит под ногами. Кажется, все скоро кончится. Мысленно каждый готовится к худшему. Сердце сжимается в комок и даже не стучит. Сразу мысль о доме, жене, детях. Про себя молюсь: «Господи, не оставь их без Твоего милосердия и прими к себе душу мою грешную». Кажется, каждый из нас готов лечь на лед и ждать смерти, почти мгновенной“.

* * *

Справившись с первым отчаянием, рыбаки решили идти вглубь ледового поля — лед под ногами могло размыть в считанные минуты. Олег на ходу подобрал длинную палку, которая потом столько раз их спасала от гибели. Вскоре перед ними выросли три тороса (ледяные глыбы, вмерзшие в лед). Вот оно спасение от наступающей на пятки воды! Быстро уселись. Но Олег сказал: „Вон тот больше. Давайте перебежим“. Так и сделали. И только хорошо устроились на глыбе, как она тронулась. Через несколько минут рыбаки оказались в открытом море; волна усилилась, и они помчались со скоростью катера в неизвестность.

„На рассвете, — продолжает рассказ Александр Савельевич, — перед нами открылась картина происходящего. Нас тащило центральным течением в сторону Магадана. Плыли мы вдоль побережья, которое было забито льдами, и стонало под ударами штормовых волн. Иногда волна и нас немного захлестывала, но льдина выдерживала удары. А величина ее составляла где-то 20 квадратных метров. Форму имела она округлую, напоминающую «летающую тарелку», и еще у нее был ледяной козырек, защищающий от ветра и ледяных брызг морской волны. Ветер по-прежнему свирепствовал и сыпал колючим снегом. Было и жутко, и холодно, а в душе утверждалась воля к спасению. Каждый переживал трагедию по-своему, каждый молился Господу как мог. Я, как человек верующий, читал все молитвы, которые помнил наизусть. Они, мои товарищи, просто просили у Господа помощи и спасения. Ведь никому не хотелось нелепой преждевременной смерти. Олег переживал, что у него на работе будут прогулы и его уволят, а молодая семья останется без его поддержки. Врач жалел маленькую дочурку Настю. И шутил. Он вообще человек с большим юмором. «И зачем, — говорит, — пошли мы на эту рыбалку? Сейчас бы лежал себе на диване, кофе попивал и телевизор смотрел, а вместо этого лед приходится греть». Я предложил ему петь песни. Запели украинскую песню «дывлюсь я на небо...». Спели пару куплетов, смотрим — Олег затих, как будто засыпает, начали его тормошить. У него начиналось состояние «транса». Мы подбадривали и его, и самих себя. Курили одну папиросу на троих, болтали, что придет на ум. Лишь бы не раскиснуть и не уснуть. Ни пить, ни есть абсолютно не хотелось, только душа все время была в смятении. Что нас ждет впереди?“

* * *

Плавание затянулось на полтора дня. Пурга потихоньку улеглась, и в среду 30 марта после морозной ночи засветило яркое весеннее солнышко. Льдина за ночь вмерзла в тонкий прозрачный лед. Надежда рыбаков на то, что их снимут вертолетом, отпала — нигде ничего не летало и не гудело, хотя у них наготове был шерстяной шарф, который можно было поджечь и дымом привлечь к себе внимание.

Решили сойти на лед и попробовать его прочность. Походили вокруг своего „кораблика“, размяли окоченелые ноги. Лед не проваливался, и путешественники решили выбираться к берегу, который еле-еле виднелся на горизонте. По прямой до него было 30-40 км. Далеко-далеко виднелась речная лагуна, туда и решили идти.

Через час ходьбы почувствовали, что ледок под ними, потрескивая, прогибается. Пришлось идти на расстоянии друг от друга. Солнце поднималось все выше, и становилось жарко. Вскоре подошли к промоине, которая рассекала длинной лентой черной воды тонкое ледовое поле. Стали искать место, где можно было бы перепрыгнуть. Искать пришлось долго, петляя то в одну, то в другую сторону. А на воде плавали утки, нерки. Наши друзья им очень завидовали. Наконец нашли узкое место. Александр Савельевич, как самый легкий, прыгал первый. Кромка льда под ним обломилась, и ему пришлось упасть на живот. Ноги остались в воде. Так и началось их „купание“. Григорий Васильевич с Олегом бросили ему палку, и их он уже подстраховывал при прыжке. Таким приемом пришлось форсировать десятки промоин.

Наконец, опять начался ровный гладкий лед. Но он не всегда выдерживал. Сначала ноги втыкались в ледовую корку, как в грязь. Потом рыбаки стали проваливаться по пояс. Со стороны это выглядело так, как будто кто-то вбил человека в лед по грудь, и он торчал в нем, беспомощно раскинув руки.

Одежда все больше разбухала от морской воды, каждый сильно прибавил в весе, а ледок подтаивал на глазах под палящими лучами солнца. Вскоре поняли, что первым должен идти самый тяжелый — Олег. Когда он провалился по плечи, его вытаскивали, лежа на льду, который сильно трещал и прогибался, разломив длинную палку на две части.

После передышки собрались с мыслями и признались себе, что в лагуну им не пробиться, что надо менять маршрут и идти прямиком к берегу, на пути к которому виднелись ледяные нагромождения, торосы и местами оттаявшее море. Но другого пути уже не было. Возвращаться назад было немыслимо.

Шли уже не по льду, а по так называемому „салу“ (вмерзшим комьям снега). Чем ближе к берегу, тем становилось труднее: сплошное ледяное месиво ходуном ходило под ногами. Местами была только ледяная пленка, по которой приходилось ползти на четвереньках и животе, перекатываться боком. Стоило Александру Савельевичу провалиться, как вокруг него сразу образовалась полынья, в которой он барахтался, как „морж“. Олег быстро пришел на помощь, из последних сил вытащив его на кромку льда по пояс. Дальше Смирнов мог уже карабкаться сам, но, почувствовав страшный холод в правой ноге, обнаружил, что в полынье остался его валенок. Без него до берега не дойти. Надо как-то достать его из воды. Олег предупредил товарища, что если он снова провалится, то у него уже сил не хватит его тащить. Доктор шел за сотню метров по их следам. Он совсем выбился из сил — пожилой человек с кучей болячек. Ему было тяжелее всех.

И все-таки Александр Савельевич решил рискнуть. С молитвой на губах пополз к кромке и, палкой подцепив валенок, вытащил его из воды, дотянулся рукой и рывком бросил через себя. Затем осторожно пополз назад. После небольшой передышки двинулись дальше.

Последние километры пути пробирались ночью по лунной дорожке, отсвечивавшей льдом. Пошел прилив. Лед поднимался, трещал, разламывался под напором воды. Двигались очень медленно и с максимальной осторожностью. И только глубокой ночью почувствовали твердую прибрежную подошву льда. Идти стало легко и приятно. Вскоре достигли кромки берега. Оставалось найти подъем в громадах торосов. Наконец и это им удалось. „Ура! Мы на берегу!“

Теперь у рыбаков было только одно желание — пить, пить. Хватали ртом снег прямо с ледяных шапок, а жажда разгоралась все больше… Потом нашли небольшую пещерку в прибрежных скалах, где можно было передохнуть до рассвета. Набрали немного дров и развели в пещере костер (зажигалка не подвела), улеглись на камни и сразу же отключились.

* * *

А что же все это время творилось дома? Об этом и сейчас, не без волнения, вспоминает Ольга Борисовна Смирнова, как муж собирался с товарищами на рыбалку, как перед выходом из дома, как обычно, обняла, перекрестила: „С Богом!“, а потом вместе с дочерьми долго смотрела в окно, а отец все оборачивался, махал рукой. Возле забора на взгорке задержался дольше обычного, посмотрел долгим взглядом — как будто прощался насовсем. Как потом вместе с пургой усиливалась тревога, скрывая которую, уложила девочек спать. „В половине десятого, как обычно, в поселке выключили свет. Зажгла огарочек свечи. Когда свеча погасла, неожиданно вспомнила про лампаду. Купила ее три года назад, и никто не мог ее возжечь — ни прихожане, ни батюшка — отец Никон. И поплавок выправляли, и фитилек меняли, и масло подливали — нет, не горит! Решила — дефектная попалась. Так она и стояла, пустая, возле икон, на окне. А тут вдруг вспомнила про нее, на ощупь налила масла, чиркнула спичкой — загорелась тотчас! И без всяких капризов, ровно, тихо, спокойно горела“…

Всю ночь страшно, надрывно выл за окном ветер, а на окне, из которого вслед уходящему Александру Савельевичу смотрели жена и дочки, как маячок горела лампадка — тихо, спокойно.

Всем уже было понятно — случилась беда. В храме за пропавших молились все прихожане. А дома Ольга Борисовна с девочками читала акафист первому помощнику рыбакам — Святителю Николаю. Поддерживали друг друга, не давали воли слезам и готовым сорваться крикам. Девочки для себя твердо решили — папа жив! И даже самая младшая, Соня, не плакала. И все-таки по ночам, глядя на них, спящих на родительской постели, Ольга Борисовна с ужасом думала: „Как же я одна с четырьмя останусь?!“

А утром третьего дня позвонила батюшке, и дрогнувшим голосом спросила: „Может быть, надо панихиду уже служить?“ Но батюшка торопиться не стал, сказал дожидаться вечера. А днем вдруг солнышко проглянуло. Родственники пропавших с Савельичем рыбаков пошли на берег: может, выбросило рюкзак, вещи какие-нибудь, позвали и Ольгу Борисовну. На берегу она приотстала. На душе, как ни странно, было спокойно. Беззвучно лились слезы. Море, льдины сверкали на солнце, и ей показалось, что она видит золотых рыбок, которые выскакивают из воды: „Жив! Жив! Жив!“

Александр Савельевич Смирнов
Ледовый герой

„Дома встретила Олеся. Проводив меня, она прилегла и видит сон. Будто пришла она из «музыкалки», разувается в коридоре, идет на кухню и упирается глазами в ... босые ступни отца. Поднимает голову: «Папа! Где ты?! Тебя все ищут!» А он: «И не найдете. Мы сами придем»... Олеся говорит: «Сегодня же третий день, мама на вечер панихиду заказала». Отец: «Вам бы только панихиды! Никаких панихид! Ты меня лучше покорми. Я есть хочу...»“

А тут еще пришли женщины из ансамбля «Сударушки», которым руководит Александр Савельич, и тоже рассказывают свои сны. Будто собрал он их на репетицию и говорит: „Сегодня заниматься не будем. Сегодня я расскажу, как нас эта палка спасла“. — А в руках у него что-то вроде посоха. Ольга Борисовна слушает, а сама думает: „Какие сны? Я уже трое суток не сплю“.

Выслушав все рассказы, отец Никон принял решение не служить панихиду до девятого дня. А, посчитав, выяснили, что он приходится на Благовещение. Разве может в такой день прийти черная весть? Ждать стало легче.

* * *

Когда рассвело, рыбаки сориентировались. Это был район реки Пропащая на мысе Горка. Спустились на лед и двинулись в сторону дома, до которого было полторы сотни километров. За день пути достигли устья реки Широкая, на берегу которой были постройки рыббазы госпромхоза. Около одного домика стоял грузовик, виднелась куча напиленных дров. Видимо, люди были здесь недавно, — им снова невероятно повезло. Решили здесь остановиться для отдыха. Надо было высушить многокилограммовую соленую одежду, отогреться, набраться сил для дальнейшего марш-броска (за следующим мысом находится рыббаза «Таватум», но это еще 20 км пути). С трудом передвигая замерзшими ногами, мужчины натаскали дров в избушку, накололи льда и стали обустраиваться.

Печка весело потрескивала. Наконец-то почувствовали тепло и некоторый комфорт. Но тут возникла проблема с обувью, которая словно приросла к ногам. Пришлось разрезать голенища и всем миром разувать каждого. У доктора между сапогами химзащиты и валенками образовалась ледяная прослойка. Пришлось основательно потрудиться ножом, чтобы освободить ему ноги. Из валенок сыпались кусочки льда и даже липкие камешки. В избушке нашлась старая обувь и сухие портянки. В столе обнаружили кое-какие медикаменты, и доктор, исходя из возможного, назначил каждому курс лечения. Попив горячего чайку, приступили к массажу ног, которые выглядели ужасно, без всяких жизненных признаков. Никаких болевых ощущений. Употребляли таблетки, пили горячий чай, ели суп, который приготовили из имеющихся продуктов — ни чувства голода, ни ощущения вкуса.

На вторые сутки у Олега стали оживать ноги. Он корчился и стонал от невыносимой боли, но все-таки молодой организм побеждал. А у остальных — ни малейших признаков. Затем Олег отправился на разведку по базе. Недалеко виднелись еще какие-то домики. Вскоре он вернулся с пакетом чая. И еще немного сахара нашел. Таким образом они провели двое суток. Одежда просохла, но изрядно уменьшилась в размерах, а меховые рукавицы стали просто детскими.

Ранним утром тронулись в путь. День был чудесный. Яркое теплое по-весеннему солнышко подбадривало и ласкало. Кругом все таяло, и с береговых круч сбегали ручейки. Море выглядело удивительно красивым. Синяя гладь воды, на которой словно айсберги плавали льдины. Летали морские уточки, резвились нерпы.

Впереди возвышались скалы, уходящие прямо в кромку припая. Это — коварное место, когда идет морской прилив. Вода подступает вплотную к скалам и поглощает все на своем пути. Рыбаки торопились, старались двигать ногами быстрее. Но все равно это была черепашья скорость. Через несколько часов они обогнули мыс, и дальше пошло ровное побережье, усыпанное мелкой галькой и тающими льдинами. Далеко-далеко виднелись постройки. Это был Таватум.

Вскоре их предупреждающим лаем встречали собаки. Из крайней избы, над которой вился дымок из трубы, вышел человек и, приложив руку к глазам, издали рассматривал троих путников. Это был сторож рыббазы. И каково же было его удивление, когда он увидел перед собой хорошо знакомые лица!

Наконец-то рыбаки были спасены. Осталось сообщить по рации в Эвенск, чтобы прислали транспорт.

* * *

„Это была Лазарева суббота, — вспоминает Александр Савельевич, — и мы объявились, и поселок узнал, что мы живы. Многие за нас молились и переживали. Но шансов на спасение у нас практически не было. Это понимал каждый. Поиски, конечно, предпринимались. Даже вылетел из Магадана вертолет МЧС, но на полпути сделал посадку, а потом улетел обратно. Наша районная администрация организовала поиск в прибрежной зоне на АН-2 и снегоходах «Буран». Но радиус поиска был незначительным, и никто не мог подумать, что нас так далеко оттащит течением и ветром. Нам потом рассказывали, что глава администрации района Виктор Проказин так и сказал: «Ну, если есть у них Ангел Хранитель, значит, вернутся!» Каковы же были всеобщее удивление и радость, когда мы обнаружились!

Наша администрация срочно заказала санрейс, и в 2 часа ночи в воскресенье вертолет доставил нас в Эвенск, где нас встречало много людей и, конечно, наши родные и близкие, которые принесли нам одежду, документы, деньги, так как нас сразу отправляли в областную больницу. Обморожение у нас было сильное: 3-4-й степеней конечности и общее 1-2-й степени. Мы были словно заторможенные. Все представилось как в полудреме и тумане. Нам сделали уколы, и до самого Магадана мы крепко-крепко спали.

Затем была больничная койка и тягостное ожидание, когда обозначится граница между живой и мертвой тканью. У Олега дела пошли на поправку, и до ампутации дело не дошло. Его отправили домой долечиваться. Нас с доктором также навестили наши жены с дочками. Ухаживали за нами, всячески поддерживали.

За время пребывания в больнице нас навещали эвенчане, приехавшие в Магадан. Приходили и магаданцы, которые раньше никогда нас не знали. Ведь это действительно был уникальный случай в области. Нам даже кличку дали — «ихтиандры».

Наш священник о. Никон навестил нас. Мы соборовались, причастились. Батюшка благословил на операцию. В операционную я уехал на каталке с Иисусовой молитвой на губах, да с нею и вернулся в наркотическом сне в палату. Лишился всех пальцев на ногах и половины стопы. А доктору отняли полностью стопу и пальцы на другой ноге, а также 3 пальца на правой руке.

Вскоре я уже был дома. Начинался реабилитационный период. Трудно было и мучительно. Но, все претерпев, вернулся к полноценной жизни. С тех пор прошло уже три года, но «хождение по водам» встает перед глазами как наяву. Только смотришь на все это уже со стороны, словно зритель в кино. Когда по несколько раз рассказали, все-все сопоставили по часам, оказалось, лампада дома загорелась именно в те минуты, когда льдину оторвало от припая и понесло в открытое море. Палка, которую видели во сне «Сударушки», была нам и веслом, и багром, и посохом, и ногой, и рукой.“

* * *
Семья ледового героя
Семья ледового героя

Мне довелось видеть семейные фотографии Смирновых, сделанные в эти самые „три года после“. Все они красочные и жизнерадостные. Но это и не удивляет. Поразили меня кадры, где на заднем плане, за спиной улыбающихся супругов, высится довольно большой рубленный дом, а по сторонам от него — теплицы. Ведь все это было построено своими руками в тот самый первый год, первое лето после операции! „Это наша дача, мы там все лето теперь живем“. А еще мне рассказывали, что когда Александр Савельевич вернулся домой из магаданской больницы, поселковая „Скорая“ должна была возить его на перевязки. Но очень скоро он от „персонального транспорта“ отказался: что, мол, вам драгоценный бензин тратить, а мне уж ноги пора разрабатывать.

Много удивительного, чудесного в этой истории, много и героического. Но ни разу в воспоминаниях Смирнова об этих днях не прозвучало присущего всем рыбакам-охотникам „да мы… да вот…“ Скромно и с какой-то тихой, нездешней радостью он говорит о случившемся, и в радости этой сквозит благодарность — Богу, тем, кто был в это время рядом, и тем, кто в те дни вдали надеялся, ждал и из самого сердца взывал к Всевышнему.

Ранее рассказ публиковался в «Православной юношеской газете».

версия для печати
<< Предыдущая :::: Содержание номера :::: Следующая >>


На главную :: Миссия :: Творчество :: Мысль :: Взгляд :: Семья :: Судьбы :: Проза жизни :: Поэзия души
Архив журнала :: № 8 :: Неизданное :: Редакция :: Авторы :: Благотворители :: Форум :: Гостевая :: Обратная связь :: Ссылки :: English

© 2002-2024 «Собрание»
info@sobranie.org