|
Проза жизни  Причастие Литургия уже подходила к концу, а желающих исповедаться было ещё десятка два. Батюшка хотел, чтобы как можно больше собравшихся успело совершить это таинство, без которого, как известно, нельзя подходить к Чаше, и потому торопился. Далее...  Лица — рассказ-сказка В одном древнем селении жило много лиц. Их было так много, как звезд на тихом ночном небе. И каждое было уникальным! В ту эпоху не было имен. В них не нуждались. Жизнь текла без суеты. Каждое лицо отражало свою заботу. Далее...  И свет во тьме светит — рассказ основанный на реальных событиях. И все же, несмотря ни на что, город помнил. Память о греках — первых и истинных хозяевах этой земли — продолжала жить в нем незаметно, тихо, прикровенно. Город помнил; город ждал; может быть, город надеялся? И в наступающих сумерках отцу Петру почудились неслышные шаги ушедших людей, отголоски позабытых песен и тихий плач ангелов из разоренных церквей… Далее…  Пропуск в ад День за днем каждое утро плакала Любаша, отрываясь от мамы в садике, одиноко бродя по группе или на участке у крылечка на прогулке. В это время заметила она, что еще одна девочка также одиноко себя чувствует среди кучи детей. Она была какая-то некрасивая, и нос у нее был часто мокрый. Дети почему-то не брали ее в игры, хотя она давно уже ходила в садик, в эту группу. Что-то было у нее такое, что отталкивало от нее детей. Как в стайке цыплят иногда находится такой, которого все остальные цыплята непременно считают нужным клюнуть, обидеть. Далее…  Путеводная звезда — очерк о Николае Рубцове А стихи? Какие были у тебя удивительные стихи! Со времен Блока и Есенина не было такой непридуманной органичной поэзии; простой и, в то же время, сложной; светлой-светлой… Ну скажи, ты ведь сам накаркал свою смерть: «Я умру в крещенские морозы»… Далее…  Его зовут Кешка — рождественская сказка Мама ушла в магазин. Папа отправился в лес, за ёлкой к Рождеству. И Кешка ушёл вместе с ним. Кешка не был собакой. Он был котом. Серым, с большим белым пятном на груди. Но почему-то, с самого своего рождения, Кешка решил для себя, что он не кот, а собака. И с тех пор не изменял этого своего решения. И даже „кис-кис“ для него было просто — „кис-кис“, а не „иди сюда, дружок“. Далее…  Околдованный вестник — очерк об Александре Блоке Голые стены. Железная кровать. Некрасивая полная женщина склонилась над ним. Неужели это — Люба?.. Что она говорит? Доктор?.. Лекарства? Зачем? Он уже не принадлежит этому миру. Те, двенадцать, уже вышли из бездны. Сейчас тьма сгустится, скроет все… А потом все вспыхнет ослепительно-белым! Далее…  Стихотворения, присланные из Германии — очерк о Тютчеве из цикла Андрея Харламова «Зодчие Слова» Ночь. Холодный осенний ветер с финского залива. Мрачные сырые Петербургские улицы. Липкая изморозь с неба, и отовсюду!.. По набережной Невы, закутанный в плед, идет, сгорбившись, не замечая редких прохожих, странный человек… Возле дворцового моста его едва не сбивает экипаж — он как будто не видит лошадей, скачущих прямо на него, не слышит громкий окрик кучера… Далее…  Эзотерические блуждания (реальный сон или смутная реальность) Не помню, какая была дорога до этого. Знаю, что была, но ничего не помню. Помню, что было шумно, можно даже сказать, бурно… Теперь впереди стена. Старая, кирпичная. С вымытым в швах раствором, с выщербленным, а кое-где и выпавшим кирпичом. С небольшой железной ржавой дверью… Далее…  Лучистая девушка — рассказ-сказка На гнилом бревне у железной дороги устроились шестеро. Старик-бомж, мальчик-беспризорник и четыре ангела. Падший ангел, приставленный к старику, принял облик его дочери, которая два года назад выгнала отца из дома. Другой падший ангел — бес мальчика — по привычке обратился в точную копию маленького оборванца, но только с рогами и хвостом. Ангел-Хранитель мальчика и Ангел-Хранитель старика менять вид не стали и висели возле своих подопечных серебристыми искрящимися облаками. Далее…  Слава Богу за всё! Плачет женщина: — Он сказал: „Я вообще не знаю, что с вами будет: у вас кожи нет, и кровь течет в обратную сторону“… О чем это она? И дела не клеятся. И на душе муторно. И я ищу, ищу — и не могу найти молитвослов. На вложенной в него страничке из старого церковного календарика есть одна удивительная молитва, которую… Далее…  Молитва перед пробуждением — Очерк о Фете из цикла Андрея Харламова «Зодчие Слова» Ведь — весна… Ведь этот странный человек, совершенно непохожий на поэта, так любил весну и этот роскошный сад, который он чуть ли не собственными руками вырастил на голом месте в некогда захудалом степном хуторе Степановка. Далее…  Письмо — Рассказ Фёдора Кривцова «Жил один рыжий человек, у которого не было глаз и ушей. У него не было и волос, так что рыжим его называли условно». Далее…  Закон Любви — Очерк об А. К. Толстом из цикла Андрея Харламова «Зодчие Слова» Все подёрнуто легкой дымкой. Нет, туманом — белым и тонким, размывающим краски и очертания, отчего мир вокруг кажется зыбким, неустойчивым, нереальным. Яркие видения вспыхивают в голове — но уловить их нельзя: мысли путаются. Мысли улетают прочь… Слова, звуки… Синий водоворот времени. Далее…  Евдокия — рассказ Надежды Захаровой Этой ночью Евдокия упала. Тело у нее давно высохло. Давно уже ела она в основном хлеб и запивала круто заваренным чаем. Еще с военных времен завелась привычка обходиться малым. Да и потом времена не располагали менять ее. Далее…  Маска Михаила Лермонтова — продолжение цикла Андрея Харламова «Зодчие Слова» День был каким-то очень напряженным. Смеркалось. Но напряжение не спадало. Приближалась гроза. Было очень душно. Лошади не хотели идти. Все были усталыми и издерганными. И, кажется, только один Лермонтов оставался спокоен. Он продолжал как ни в чем не бывало шутить и рассказывал Глебову о своих литературных планах. Далее…  «Радость моя» — рассказ Надежды Захаровой Место все же было необычным. Храмы, монастырь, источники, поселок вокруг. Все как везде. Усталое внимание — вскользь по куполам, стенам, могилам. Привычно неудивляющие неудобства маленького поселка и нестроения сервиса новорожденного туристического бизнеса. Да и вся эта поездка, неизвестно, как и для чего случившаяся, была хороша только тем, что рядом были единомышленники. Далее…  Кара-тюрек (Чёрное сердце) — рассказ Андрея Шкипера. Была в прошлые времена на правом берегу Катуни алтайская деревня Ак-кем. Аккурат располагалась она в широком долу, там, где белопенный, молочный поток Ак-кема, текущий с северного ледника горы Белухи, соединяется с изумрудными водами Катуни – хозяйки. Далее…  Грустное путешествие — Очерк о Пушкине из цикла Андрея Харламова «Зодчие Слова» Необыкновенно выразительные и живые глаза с острым, одновременно язвительным и добродушным взглядом. А так — лицо некрасивое, почти уродливое, плюс неопрятные бакенбарды, сросшиеся под подбородком. Далее…  ЗАЯЧЬЯ ЗАИМКА (в селении алтайских старообрядцев) — рассказ Андрея Шкипера. То, о чем будет поведано в этом рассказе, произошло в один из первых годов начала „Перестройки“. Тогда я путешествовал по горам Алтая и конечно, наряду с другими удивительными событиями, свидетелем, а нередко и участником которых мне довелось быть в тот год, история этого посещения произвела на автора этих строк незабываемое впечатление. Далее… |
|
