Эзотерические блуждания
(реальный сон или смутная реальность)

Надежда Захарова

Не помню, какая была дорога до этого. Знаю, что была, но ничего не помню. Помню, что было шумно, можно даже сказать, бурно. Как-то много казалось людей, разговоров. Было очень увлекательно, некогда было остановиться, умолкнуть, побыть в одиночестве и тишине. Безостановочно вились мысли, чувства, события, люди. Одни встречались и уходили прочь, другие шли рядом какое-то время, вмешиваясь и участвуя, третьи крепко привязались и все время были где-то тут и, кажется, дошли со мной и до стены.

Теперь впереди стена. Старая, кирпичная. С вымытым в швах раствором, с выщербленным, а кое-где и выпавшим кирпичом. С небольшой железной ржавой дверью, приоткрытой в половину человеческого тела. Еле сдвинув скрипучее железо, захожу внутрь. Спутники, и тихие, и гомонящие, остались снаружи.

Внутри темновато. Положив правую ладонь на стену, двигаюсь. Так выходят из лабиринта — прикасаются правой рукой к стене и идут, не отрывая ее по всем его изгибам, не меняя рук. Иначе не выйти. Иду долго. Появляется усталость, но не она страшит. Страшна непривычная тишина, глухое молчание. Мысль цепляется за шероховатости дороги, но не может долго удержаться, тает. Что-то подавляет ее, заставляя щебечущий ум умолкать. Как будто слышен говор, даже не ушами. Непременно хочется найти его источник, тем более, в этой полутьме. Это побуждает двигаться вперед, и еще понимание необходимости выйти куда-нибудь. Блуждание это кажется столь долгим, что, наконец, приступает уныние, нарастает, нарастает и понемногу превращается в отчаяние.

Рука натыкается на железо смутно видной двери. Открываю. Там гораздо светлее. Там человек. Приветливо встречает и, взглянув на меня, сразу же понимает мое положение. Убирает мою руку со стены и ведет. Предлагает свою помощь в поисках выхода, говорит, что знает, куда идти. Соглашаюсь и испытываю благодарность. Ведь теперь я не одна, идти гораздо легче и приятнее. Он ведет по каким-то лабиринтам, объясняет устройство всего здания, рассказывает о его прошлом и даже о будущем. Дорога куда-то вверх. Круто, хочется схватиться за спасительную стену, но рядом всегда оказывается рука проводника. Далекий говор почти не слышен.

Наконец, выходим на верхний обломок стены. Красноватый свет. Неприятно-тяжелый. Проводник очень весел, старательно объясняет, что и дорога, и конечный пункт такие, как надо. Только осталась малая толика — шагнуть сверху и лететь. Да, лететь. Верю безоговорочно, ведь давно не дает покоя желание почувствовать ширь и глубину пространства, ощущение необыкновенных возможностей и сил. Шагаю.

Открываю глаза. Боль во всем теле так сильна, что удивляюсь, как еще жива. Однако понемногу она утихает. Поднимаюсь и вижу, что стою у той же двери, у той же стены. Может быть, уйти? Слышен дальний говор. Решаю войти еще раз. Теперь есть некоторый опыт. Боль учит очень хорошо.

Рукой за стену и до второй двери знакомой дорогой. Открываю, раскланиваюсь с милым знакомым. Он жив-здоров, поджидает. Прохожу решительно мимо. И опять повороты, шершавые стены. Дальний голос становится чуть слышнее. После узких переходов вхожу в большой зал, очень высокий. Далеко вверху виднеется свет. Наверх ведет множество переходов, этажей, галерей. Мне надо туда. Тихий голос льется сверху и отдается эхом. Двигаясь вдоль стены, нахожу лестницу. Сомневаюсь, подниматься ли, она кажется мне ненадежной, помнится недавнее падение. Камни под ногами почти крошатся, лестница узкая. Но теперь уже назад дороги нет. С трудом преодолеваю этаж. Впереди и вверху высота бесконечная. Оттуда льет голубоватый свет. В бессилии и усталости опускаюсь, долго отлеживаюсь. Не остановиться ли, — одолевает страх заблудиться в галереях.

В одном из переходов встречается человек. Одет необычно, представляется служителем Купола. Объясняет, что именно от него сверху и льется голубой свет. Простирает радушно руки, сердечно сочувствует и желает помочь. Берется проводить. Он совсем не такой, как первый. Очень умный, много объясняет о жизни под Куполом, рассказывает, каким надо быть, чтобы жить здесь, как лучше слушать далекий и непонятный мне голос и даже, что именно он говорит. Идем долго. На каждый мой шаг у него есть объяснение, основанное на словах того дальнего голоса, не разобранных мною, но, видимо, слышимых им. Наконец, приходим в зал, залитый голубоватым светом. Сразу невозможно понять, откуда он. Стены искрятся ярко, трудно рассмотреть, почему. Наконец, глаза привыкают, и понятно, что они зеркальные. Отражают нас, дробя изображение искрами, отчего трудно и не сразу понимается, что это действительно мы. Зеркала эти обладают волшебным свойством отражать не только изображение, но и мысли. Подумаешь о чем-нибудь, а через какое-то время эти же мысли приходят в каком-то новом повороте. Так что не сразу и узнаешь, что они все те же, мои. Спутник мой здесь особенно строг и священен. Кажется, он думает, что это и есть Купол, а он здесь служитель. Здесь к нему обращается далекий голос, он наполняется особой мудростью, знанием, ощущением избранности. С горечью понимаю, что это его собственные мысли, расцвеченные и искрящиеся, вернулись обманчивой истиной. Он продолжает учить меня, но мне становится голодно и горько, жажда мучит меня. Вспоминаю далекий голос, он совсем не похож на звучащий здесь. Непреодолимо желание слушать его и, наконец, самой понять, о чем же он говорит.

Возвращаюсь под Купол. Снова начинаю подниматься вверх, карабкаясь и падая, отступая и надеясь. С какого-то момента замечаю, что в стенах время от времени появляются где крюки, где выступы. Видно, что кто-то раньше меня забирался сюда и оставил эти помогающие удержаться инструменты. Как я им благодарна. Купол становится понемногу ближе и ближе. По мере приближения он расширяется, превращаясь в голубую полусферу невыразимой красоты и глубины. Доберусь ли туда? Не знаю, только не остановиться бы, ведь кто-то уже там. Кто-то подумал об идущих сзади, значит, поддержка есть, и есть надежда.

Рисунки Геннадия Калиновского

версия для печати