Растафарианство: ересь ямайствующих
или Пасха чёрного человека?
Марк Шишкин
<< назад | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | далее >>
5. Быть народом избранным
Сказанное здесь можно свести к известному анекдоту, где некий ксенофоб, встретив на улице африканца, читающего еврейскую газету, изумился: «Мало ему того, что он негр!». Именно с этой стороны я собираюсь смотреть на движение растафари, обходя стороной «необходимую» в данном случае тему: растаманы и конопля.
Я не собираюсь отрицать, что с самого начала курение травки было широко распространено в общинах раста, а листик канабиса стал непременным атрибутом растаманской моды. Это растение еще при англичанах завезли на Ямайку индийские мигранты-кули. Индийскими по происхождению являются его распространенные названия: ганджа и кали. Травокурение наравне с ромопитием сделалось ямайским национальным способом отдыха. Однако свести идеологию раста к эдакой «ботанике» невозможно. Что же тогда было нового в поведении хулиганов руд-боев, которые в нищих кварталах Западного Кингстона и так всегда любили покурить самокрутку сплифф, но во второй половине 60-х внезапно променяли уличную романтику в стиле ска и рок-стеди на пророческий дух Ветхого Завета и создали музыку реггей?
После 1927 года Маркус Гарви, потерявший широкое американское поле деятельности, продолжал реализовывать свою энергию у себя на родине. Его уличные выступления, как и прежде, привлекали толпы слушателей и передавались потом из уст в уста. Однажды вождь UNIA в характерной для многих африканских политиков загадочно-проповеднической манере объявил: «Воззрите на Африку, когда там будет коронован Чёрный Царь, ибо день Освобождения близок». 11 ноября 1930 года официальная ямайская газета «Daily Gleaner» сообщила, что за неделю до этого в столице Эфиопии Аддис-Абебе взошел на престол рас (т.е. князь) Тэфери Мэконнын с царским именем Хайле Селассие и с титулом Царь Царствующих и Господь Господствующих, Победоносный Лев от Колена Иудина.1 С этого дня можно отсчитывать историю растафарианства.
Увидеть своими глазами то, что началось на Ямайке в том 30-м году, мечтают, наверное, все, кто сейчас сладко засыпает под бормотание «Скретча» Перри и пробуждается под «Africa Unite!». В Кингстоне и других городках появились проповедники новой веры. С самого начала у них не было единого лидера и общей организации, но их речи произвели среди городской бедноты настоящее смятение. Обитатели трущобных кварталов и гнилых местечек продавали свое имущество, держа в руках портреты эфиопского императора, выходили на берег моря и вглядывались в горизонт: не плывут ли за ними корабли из Африки. Они собирались вместе, чтобы петь псалмы и танцевать, читать и толковать Библию. Политики требовали покончить с этой заразой, приличное общество брезгливо морщилось, полиция арестовывала и сажала за решетку, но силовые меры не приносили результата. С 1940 по 1954 год под руководством старейшины Леонарда Хоуэла в Пиннакле существовало неподконтрольное правительству поселение раста. Именно там возникла знаменитая прическа дредлокс. После разгона Пиннакля полицией дредлатые-брадатые люди наводнили Кингстон. К моменту провозглашения независимости на Ямайке насчитывалось от 70 до 100 тысяч растаманов.
Леонард Хоуэл — основоположник растафарианства
Названное по имени эфиопского правителя движение основывалось на нескольких тезисах. Негры — это истинные израильтяне, о которых сказано в Библии (белые евреи — самозванцы!). За грехи Бог Джа (от библейского Яхве, Иегова) наказал Избранный Народ рабством в Вавилоне, который есть цивилизация белых. Его Императорское Величество РасТафари — Джа, воплотившийся на земле, возвратит пленение Израилево и соберет рассеянных по миру африканцев на Сионской горе — в Эфиопии. Эфиопия — рай черного человека. Последователи растафарианства стали соблюдать пищевые и бытовые предписания Ветхого Завета, отказывались от употребления алкоголя и табака и таким образом готовились к предстоящему Исходу-Репатриации в Обетованную Землю.2
Казалось бы, во всем этом мало удивительного, ведь на Черном Континенте и в Новом Свете существует великое множество сект и культовых практик, появившихся на стыке христианства с африканскими реалиями. Однако раста стояли особняком рядом даже с местными ямайскими синкретическими религиями. Из множества афро-христианских сект только растафарианство имело в своей основе идеологические построения африканской интеллигенции, ставило вопросы культурной идентичности чернокожих, освобождения от духовного колониализма, возрождения гордости за свою расу.3 То, что у сторонников философии негритюда относилось к сфере культуры, у Гарви — к области политической борьбы, у растаманов стало религиозной реальностью. Хотя раста унаследовали от Покомании и Кумины традиции барабанной музыки, обращение к каждому мужчине king, а к женщине queen и т.п. культурные частности, с самого начала отношения между «эфиопами в изгнании» и одержимыми духами были неприязненными. Более того, раста мыслили себя пришедшими «в силе Илии» обличителями местного язычества. Достаточно взглянуть на православные образы грозного пророка и его ученика Елисея, чтобы понять, на какую эпоху намекали своим видом давшие обет назорейства чернокожие «воины Наябинги».4
Со времен выхода «Мифа о вечном возвращении»5 Мирчи Элиаде евангельские слова «вы не от мира сего» получили серьезное свидетельство в религиоведении. Религиозный человек лишь отчасти живет в этом мире, где есть зло, смерть и увольнение с работы. Всё главное в его судьбе уже произошло тогда, когда Небо пребывало на земле, а все его лучшие побуждения устремлены к тому заветному «во время оно…». Именно в свете Священной Истории получает значимость все то, что составляет его жизнь, а в своих поступках религиозный человек старается всегда воспроизводить неотмирный, нисшедший с неба Архетип. Для христианской культуры Священной Историей и полным собранием всех архетипических ситуаций, несомненно, является Библия. Эту мысль лучше всего выразить словами исследователя древнерусской культуры Игоря Данилевского о мышлении наших предков в Средние века: «Для автора летописи, также как и для большинства его современников, истинный смысл событий проявлялся в отзвуках сакральных сюжетов, которые могут быть обнаружены в них. История для него — лишь новые формы проявления, развития ситуаций и образов библейских, продолжающих существовать, совершаться сегодня».6
«Табернакль» — место растаманских собраний
Благодаря Церкви исторический путь израильского народа стал достоянием всего человечества и всечеловеческим архетипом. Наши древние летописцы сравнивали княгиню Ольгу с царицей Савской, Ярослава Мудрого с Соломоном, Киев с Иерусалимом. Христианские монархи Запада и Востока при восшествии на престол помазывались святым елеем подобно царям Израиля, и едва ли не каждый из них мечтал превратить свою столицу в Новый Иерусалим. По сей день кающийся грешник в чине Исповеди сравнивается с Давидом и Манассией, а счастливым женихам-невестам Церковь испрашивает благословения у Бога, подобно тому, как Он благословил Авраама и Сару, Исаака и Ревекку и т. п.
Ямайцы, воспитанные на протестантизме с его приматом Писания, всегда имели под рукой английскую Библию короля Якова. Угнанные с родной земли, обращенные в рабство, плачущие и страдающие люди находили множество узнаваемых ситуаций в судьбе иудеев. Повествование о фараоновом рабстве и вавилонском пленении они воспринимали как рассказ о себе. Так в народе рождалось мессианское сознание и вера в непременное Искупление черных людей. В этом нет ничего удивительного, ведь чернокожий ямаец, примеряющий образ древнего израильтянина, мало отличается от русского крестьянина XIX века, которому сложно было представить, что Иисус Христос, Пресвятая Богородица, Петр и Иоанн были евреи, а не русские.
Всё, что сказано в Священном Писании, имеет целую бездну смысла. Во-первых, в силу своей прообразности. Ведь события жизни Израиля, описанные в Ветхом Завете: переселение кочевников-евреев в Египет и Исход оттуда, смерть Моисея и возвращение в Землю Обетованную во главе с человеком по имени Иисус, скиния и иерусалимский Храм, отступление от Бога и вавилонское пленение — факты истории. Но оставаясь фактами истории, они имеют вневременную ценность как предзнаменования центрального момента Священной Истории: воплощения в Израиле Того, Кто пришел спасти все народы. Мысль о прообразах и тенях Ветхого Завета, открывшихся во Христе, пронизывает всё церковное богослужение, всю святоотеческую письменность.7
Так, первая, еврейская пасха — Исход богоизбранного народа из египетского рабства под руководством Моисея — это прообраз свершившейся Пасхи Христовой, когда человечество было изведено Спасителем из рабства адского. Моисей же — прообраз Христа. По слову Феофилакта Болгарского: «Уподобляя Его (Христа) в переносном смысле Моисею, я позволяю назвать Его даже Моисеем, истину позволяю себе сопоставить с тенью. Христос рождается в Вифлееме, Моисей родился в Египте. Моисей — израильтянин, Христос — по плоти тоже. Моисей из рода священнического, Христос — через Деву из рода Давидова. При Моисее — Фараон, при Христе — Ирод. Фараон убивает детей, Ирод истребляет младенцев; тот избивает детей мужеского пола, и этот истребляет мужеский же пол. Моисей спасается при посредстве матери; Матерью же и вместе с нею спасен Христос».8
На реках Вавилонских…
Во-вторых, всё, что произошло «во время оно…» имеет отношение к каждой человеческой душе. Как и дети Авраамовы, человек, преступающий заповедь Бога, начинает искать своего Избавителя, оказавшись во вражеском плену. И, увы, только тогда понимает, насколько ничтожны его мнимые боги и насколько ничтожен без истинного Бога он сам. «Когда сыны Израилевы были в Египте, в рабстве у фараона, тогда они делали кирпичи, а делающие кирпичи всегда преклонены долу и смотрят в землю. Так и душа, если ей овладел диавол и она совершает грех на самом деле, то попирает свой разум и не мудрствует ни о чем духовном, но всегда мудрствует о земном и делает земное. Когда же Моисей извел сынов Израилевых из земли Египетской и провел их через Чермное море, то Бог, хотя провести их туда, где было семьдесят финиковых деревьев и двенадцать источников воды, сперва привел их в Мерру, где народ скорбел, не находя что пить, ибо та вода была горька, и уже через Мерру привел их на место семидесяти финиковых деревьев и двенадцати источников воды. Так и душа, когда перестает исполнять грехи, сперва должна потрудиться в подвигах и многих скорбях и так, через скорби войти в святой покой, ибо многими скорбями подобает нам войти в Царствие Божие».9
«Низшее может символизировать высшее, но обратное невозможно»10, — гласит один из основных законов символики. Поэтому секта начинается там, где заканчивается Церковь, там, где духовная реальность приносится в жертву потребностям века сего, а всечеловеческое Откровение променивается на гордость конкретной религиозной или этнической группы. Лишившись трезвости духа и дисциплины разума, сектантское сознание начинает по своей прихоти создавать «священное здесь и сейчас» везде, где ему заблагорассудится. Ограниченная человеческая мысль подвергает Священное Писание редакторской правке, и оно утрачивает целостность. Символы бледнеют и теряют силу.
«Допустим, что апокалиптические образы имеют какой-нибудь точно установленный определенный смысл. Например, пусть Блудница на водах многих есть Англия, или пусть Вавилон есть Европа и т.д. Это значило бы, что все события уже предопределены, что они предсказаны так, как предсказывают солнечные и лунные затмения. Можно ли такие предсказания считать христианскими и даже вообще религиозными? Голый механицизм не есть религия. Такая механистическая предсказанность противоречила бы свободе человека, который волен спасаться и погибать, т.е. волен ускорять и замедлять темп всемирной истории»11 — такой ответ всем сектанствующим толкователям Откровения дал профессор-инок Алексей Лосев (кстати, через монахов-имяславцев некоторым образом связанный с Эфиопией).
Смешение неотмирного и мирского, вечного и тленного, присущее народным хилеастическим движениям в целом, у раста характернее всего проявилось в обожествлении императора Хайле Селассие. Безусловно, в христианской перспективе личность Монарха священна, ибо он по слову Евсевия Кессарийского заимствует образ верховного царствования от Царя-Христа и через Него.12 Совершенно понятным является желание верующего, особенно в великой скорби плена, находиться под защитой Бога. Но неразборчивость, приводящая к смешению Первообраза и его отражения, только обесценивает саму идею Обетованного Царства. Собирать себе сокровище в этом мире не самое разумное занятие, а грешный, страдающий человек останется таковым и в Африке. Ведь и сами дредлатые-брадатые раста любили петь, что с умом от плоти не попадешь в Зайон…13 Свидетельством тому история Либерии, где негритянские переселенцы из США стали всего лишь новыми угнетателями для африканцев, разыграв известный сценарий еврейско-ханаанских и арабо-израильских отношений.
Ты не попадешь в Зайон, с умом от плоти…
Впрочем, все эти подмены и не составляют чего-то специфически ямайского и негритянского. Задолго до растаманов в англосаксонском мире была популярна доктрина «британо-израилизма», лучше всего проявившаяся в секте мормонов. Сторонники этой доктрины всерьез утверждали, что 10 потерянных колен Израиля некогда переселились в Англию, а оттуда в Северную Америку и что англичане это и есть истинные евреи.14 Даже если не было прямого воздействия «британо-израилизма» на раста (разумеется, от противного), легко представить, как гордились перед угнетателями вчерашние «черномазые куаши» своей богоизбранностью, своими иудейско-африканскими именами, своим собственным «Царем Иудейским», который сидит не в Лондоне-Вавилоне, а на Сионской горе в Эфиопии. Подобным же образом ощущали себя и средневековые еретики Умберто Эко, считавшие себя «передовой ратью в дружине императора, ниспосланного небом»15, и русские скопцы, почитавшие основателя своей секты Кондратия Селиванова одновременно Христом и Петром III, которого без семени зачала Елизавета Петровна.16 Недалеки от них суровые косматые бородачи, стоящие на папертях наших храмов с портретами «Царя-Искупителя». К каждому из этих движений можно отнести слова Блаженного Августина о древней секте донатистов, которые протоиерей Георгий Флоровский удачно отнес к старообрядцам: «Поле — мир, а не Африка. И жатва есть конец века, а не время Доната…»17
Таким образом, анализ современной раста-культуры оказывается еще сложнее, чем можно было представить. Ведь если какого-нибудь «растамана Костю», возомнившего себя «страдальцем», школу — «Вавилоном», а родителей и учителей — «угнетателями», можно справедливо назвать профанатором растафарианства, то и сами растаманские доктрины представляют собой девальвацию многих библейских образов.
И все-таки, наверное, каждый, кто вдумчиво слушал гимны Боба Марли, знает, что за всеми заблуждениями раста, воспитанных среди «волчцов» протестантского сектантства и «терний» афро-христианского синкретизма, кроется то, что знакомо верующему христианину — Исход из земли греха и ожидание Вечной Пасхи в Царстве Господа. Императив раста удивительным образом совпадает с императивом христианина, который сформулировал Феофан Затворник: «Там — отечество; здесь — чужая сторона; жизнь — шествие на родину».18
«Запертые в жалких скорлупках своих рабовладельческих тел-кораблей, мы уносимся все дальше от нашей духовной родины, истинной Эфиопии, которая означает «союз с Господом», в рабство к собственному эгоцентризму. Из неисчерпаемого океана любви, как называют Господа ямайские старейшины, мы падаем в неисчерпаемый океан нечистого и его ангелов зла точно также, как (по разумению ямайских старейшин о причинах рабства) африканцы были изгнаны из своего Черного Дома за отказ от истинной веры и как народ Иерусалима был изгнан в вавилонский плен за свое идолопоклонство. Но, как и для Израильтян, это изгнание является своего рода необходимостью — последним отчаянным призывом: «Очнитесь!». Стоит только осознать, что ты находишься в изгнании и рабстве, как сразу же начинается возвращение, и вся сила Вавилона становится рукой Господа, ведущей Его народ домой».19
Настоящая дорога домой открылась для ямайских раста после реальной встречи с Эфиопией и ее христианским Императором…
Не приобретай мир теряя душу.
Мудрость дороже золота и серебра.
 Боб Марли
«Сионский поезд» |
1 <Смит М. Г. Ожье Р. Неттлфорд Р.> Отчет, составленный учеными Университетского колледжа Вест-Индии.
2 Сосновский Н. Культура Растафари в западной литературе.
3 Сосновский Н. Культура растафари. — Там же.
4 Наябинги, наяманы — фундаменталистское крыло раста-движения. Название происходит от антиколониальных тайных обществ в Восточной Африке.
5 См. Элиаде М. Миф о вечном возвращении. — СПб.,1998. — 249 с.
6 Данилевский И. Н. Повесть временных лет. — М., 2004. — С.181.
7 Юревич Димитрий диак. Методы толкования Ветхого Завета в Новозаветной Церкви.
8 Феофилакт Болгарский. Толкования на Деяния и соборные послания Св. Апостолов. — М., 1993. — С. 44-45.
9 Авва Дорофей. Душеполезные поучения и послания. — Мн., 2004. — С. 155.
10 Генон Р. Символы священной науки. — М., 2004. — С. 36.
11 Лосев А. Ф. Из ранних произведений. — М., 1990. — С. 586.
12 Евсевий Памфил Сочинения. Т.2. — СПб., 1850. — С.349.
13 Теллвел М. Корни травы. — С.239.
14 Дворкин А. Сектоведение. — Ниж. Новгород, 2002. — С. 530-531.
15 Эко У. Имя розы. — СПб., 2003. — С. 478.
16 Энгельштерн Л. Скопцы и Царство Небесное . — М., 2002. — С. 58.
17 Флоровский Г. Прот. Пути русского богословия. — Вильнюс, 1991. — С. 73.
18 Феофан Затворник. Псалом Давида 118. — М., 2003. — С. 17.
19 Редингтон Н. Х. От поста к Пасхе вместе с Бобом Марли
Далее >>
|
версия для печати